Русский / English
Введите запрос
07.06.2016
Интервью программе «В РАБОЧИЙ ПОЛДЕНЬ» телеканала «Россия 24»

Президент компании Интеррос, президент ГМК «Норникель» Владимир Потанин дал интервью программе «В рабочий полдень» на телеканале «Россия 24».

КОРР.: Вот она, норильская руда, добытая в одном из самых холодных городов мира. О том, как сегодня покоряют вечную мерзлоту, и чем славятся эти рудники в мире, узнаем у президента «Норникеля» Владимира Потанина. Здравствуйте. 

Владимир ПОТАНИН: Здравствуйте, Наиля. Это Вы за смену столько наработали? 

КОРР.: Также смотрите сегодня в программе. 

Владимир ПОТАНИН: Давно мной так не командовали. Ну ладно. 

КОРР.: Кто такой Владимир Потанин? 

Владимир ПОТАНИН: Я российский предприниматель. 

КОРР.: По какому принципу он работает? 

Владимир ПОТАНИН: Надо уметь договариваться. 

КОРР.: Что он думает про Прохорова и Дерипаску? 

Владимир ПОТАНИН: Они мне оба не подходят. 

КОРР.: Что ему советует супруга? 

Владимир ПОТАНИН: Кто хороший человек, кто плохой. 

КОРР.: Об этом и не только, он рассказал в свой рабочий полдень. 

КОРР.: Есть такой город на карте России — Норильск — там, где всегда мороз, на севере Красноярского края за Полярным кругом. Даже в конце мая здесь лежит снег, лыжники вот так рассекают снежную гладь. А те, кто предпочитают отдых на воде, посещают вот этот аквапарк, самый северный в мире. И здесь же расположены основные производственные мощности группы «Норильский никель» в России. А это рудник «Комсомольский», шахта «Скалистая». Особое внимание здесь уделяется технике безопасности. Все стены по дороге в шахту увешаны вот такими плакатами с предупреждениями. 

Владимир ПОТАНИН: Что-то я похудел с момента последнего приезда. Свободное место остаётся. 

Наиля АСКЕР-ЗАДЕ: Работаете много, наверное. 

КОРР.: Не иначе. 

КОРР.: Вот это экипировка на случай чрезвычайной ситуации. А в бизнесе у Вас всегда есть план на подобные случаи? Приходилось ли когда-то им пользоваться? 

Владимир ПОТАНИН: Конечно. Это экипировка для того, чтобы не было чрезвычайной ситуации. Потому что когда внештатная ситуация случается, а к ней не готовы, вот там и начинается чрезвычайная ситуация. А это как раз чтобы ничего такого не случилось. А в бизнесе, конечно. Иначе неудачный какой-нибудь проект может потянуть весь бизнес за собой. Поэтому бизнесмену надо вовремя наступить на горло собственной песне. 

КОРР.: Каждый, кто спускается в шахту, проходит обязательный инструктаж. На руднике всегда существует опасность выхода газа.

Владимир ПОТАНИН: Вы должны понимать, что, перемещаясь по территории предприятия, вы подвергаетесь риску и опасности. Поэтому все посетители должны знать, что пользоваться курительными принадлежностями, открытым огнём, спичками и зажигалкой категорически запрещено. 

Наиля АСКЕР-ЗАДЕ: От чего в жизни больше всего адреналина Вы получаете? 

Владимир ПОТАНИН: Вы знаете, я получаю адреналин от всего, чем мне нравится заниматься. Я человек увлекающийся. Поэтому если я чем-нибудь начинаю заниматься, я туда погружаюсь с головой. Нет какого-то одного такого занятия. Вот всё, чем увлёкся — у меня сразу адреналин начинает зашкаливать. Холерик по характеру. 

КОРР.: И при этом трудоголик. 

Владимир ПОТАНИН: Моя семья и друзья говорят, что я скорее перфекционист, чем трудоголик. Всё мне хочется сделать самому. 

КОРР.: То есть без дела сидеть не любите? 

Владимир ПОТАНИН: Я без дела... Даже не знаю, что такое — сидеть без дела. Я себе всегда нахожу дело. Многие люди не до конца понимают, что вообще такая профессия есть — бизнесмен, и не до конца понимают, в чём она состоит, работа бизнесмена, то есть человека, который должен организовать, чтобы всё работало. 

КОРР.: Ну тогда, если я Вас спрошу, кто такой Владимир Потанин, я думаю, Вы скажете, что бизнесмен. 

Владимир ПОТАНИН: Я Вам скажу, что я российский предприниматель. Предприниматель — это русское слово, и оно мне очень нравится, так же как нравится моя профессия. 

КОРР.: Ну что, в шахту? 

Владимир ПОТАНИН: Нет выхода у нас другого. 

КОРР.: Но прежде ещё один контроль. И чтобы его пройти, нужно быть в идеальной форме. Это контроль выдыхаемого воздуха. Он понимает физическое состояние. Если Вы будете в состоянии алкогольного опьянения, то турникет просто не пропускает на рабочее место.

КОРР.: Нас сажают в клетку? 

Владимир ПОТАНИН: Да, в клеть, где запрещено ходить и двигаться. 

КОРР.: Поехали. Не страшно? 

Владимир ПОТАНИН: Да нет, тут всё вроде безопасно. Едем сейчас на отметку 850 метров. А вообще говоря, эта шахта, когда будет полностью завершена, cтанет глубиной два километра. Самая глубокая шахта в Евразии. И на её строительство уйдёт 2 миллиарда долларов, то есть это очень серьёзный долгосрочный проект, более десяти лет реализуется. И будет обеспечивать добычу почти 2,5 миллионов тонн богатой руды. Мы сейчас его закладываем, а практически отдача будет в двадцатые-тридцатые годы. 

Наиля АСКЕР-ЗАДЕ: Мы с Вами, по сути, сейчас находимся в лифте. А в Вашей компании социальные лифты работают? 

Владимир ПОТАНИН: В нашей компании социальные лифты работают. Но они работают в другую сторону. Мы с Вами опускаемся, а наши лифты людей призваны поднимать. У нас есть система подготовки кадрового резерва. У нас, наверное, самая высокая заработная плата в стране, я так думаю, в среднем, 85 тысяч рублей сейчас средняя заработная плата в Норильске. Но этого, оказывается, недостаточно, для того чтобы качественных специалистов пригласить, которые способны двигать процесс вперёд. Нужны соответствующие условия жизни. Широкополосный интернет, приличные общежития, какие-то развлекательные программы. Просто за длинным рублём люди не едут. 

КОРР.: А когда широкополосный интернет появится в Норильске? 

Владимир ПОТАНИН: Ликвидацию цифрового неравенства вот этими вот руками ликвидируем. Тянем сами оптоволокно. И через год будет широкополосный интернет. Честно говоря, так помощи ни от кого не дождались, решили — сами. 

КОРР.: Миллионы кубометров воздуха прокачиваются в этих шахтах, для того чтобы снизить температуру. На отметке 850 м температура иногда доходит до 29-30 градусов. 

Владимир ПОТАНИН: Выходим на отметку 850. А там внизу — уже до полутора километров дошли. Но добыча пока идёт только на этом уровне. 

КОРР.: Мы с Вами говорили про сотрудников. А в ближайшее время планируется ли какая-то оптимизация их численности? И может быть, какие-то другие издержки планируете сокращать? 

Владимир ПОТАНИН: У нас в компании существует дефицит рабочей силы. И вот сейчас порядка шестисот вакансий у нас есть незаполненных. И даже с учётом закрытия никелевого завода, где около двух с половиной тысяч работников высвобождается, всё равно сохраняется кадровый дефицит. Поэтому для Норильска проблема с точки зрения безработицы, занятости, не актуальна и не болезненна. У нас, скорее, дефицит кадров, чем их переизбыток. 

КОРР.: Вы говорили про закрытие никелевого завода. А что Вам это даёт? 

Владимир ПОТАНИН: Прежде всего, это сокращение устаревшего производства, трудные условия труда, низкая производительность труда. И что самое главное, это загрязнение атмосферы. Никелевый завод находится в черте города, и он выбрасывает серу, ну прямо в город. Это самая острая проблема. Закрыв его, мы на пятнадцать процентов сокращаем выбросы диоксида серы. Но эти пятнадцать процентов — они очень важны. 

КОРР.: По Вашему прогнозу, какой может быть динамика цен на никель, на медь в нынешнем году? 

Владимир ПОТАНИН: Я думаю, что цены на металлы еще долго будут оставаться нестабильными, потому что обычное соотношение между спросом и предложением, которое регулирует цены, сейчас сильно нарушено — из-за того, что очень много финансовых операций происходит с металлами. Вот представьте себе ситуацию 2008 года с ипотечным кредитованием. Оно было построено как пирамида. И представьте себе, что такие же пирамиды построены на рынке никеля, меди и алюминия. И разбираются они, эти пирамиды, очень медленно. Поэтому ещё долгое время будет лихорадить рынки. Но хорошая новость состоит в том, что «Норильский никель» — это самое эффективное предприятие с самой низкой себестоимостью. Вопрос просто в том, когда осознают те, кто производят нерентабельно металл, когда они его перестанут производить. Тогда цены стабилизируются. Как у нас шутят, «Норильский никель» погибнет последним в этом потопе. 

КОРР.: И всё-таки есть тот уровень цен, при котором для вас работа будет нерентабельной? 

Владимир ПОТАНИН: Дело в том, что в Норильске добывается комплексная руда. Там и медь, и никель, и платиноиды. То есть вот, например, стоимость никеля в некотором смысле, если отталкиваться от стоимости платиноидов и меди, она вообще отрицательная. Цены в некотором смысле должны упасть на все металлы сразу, для того чтобы приблизить к порогу рентабельности. 

КОРР.: То есть существенного роста цен в ближайшие годы Вы не ожидаете? 

Владимир ПОТАНИН: Знаете, надейся на лучшее — готовься к худшему. Мы модель свою строим на случай очень консервативного сценария. Если цены не только не будут улучшаться, но даже ухудшаться. Должен быть сценарий выживания, сохранения ключевой инвестиционной программы, выполнения ключевых обязательств даже в условиях плохого сценария. Тогда компания может считать, что она конкурентоспособна и что она в конкуренции победит других своих соперников. 

КОРР.: Можно ли ожидать, что на рынке меди, например, будет дефицит? 

Владимир ПОТАНИН: Можно ожидать. Многие считают, что уже такого рода дефицит наступает. Есть системный дефицит на рынке палладия, совершенно очевидный. Тем не менее, цены не растут. Это лишний раз говорит о том, что обычный такой классический спрос-предложение между потребителями и производителями, он перестал определять в полной мере цену. А есть очень много привходящих факторов, в основном из-за финансовых игроков. И хотя сейчас денежные власти всех стран предпринимают меры, для того чтобы спекуляцию на таких вот деривативных рынках прекратить, тем не менее этот процесс происходит очень медленно. Я и своих сотрудников призываю, и другим советую подготовиться к длительному периоду неблагоприятной конъюнктуры. 

КОРР.: Неблагоприятная конъюнктура отразилась и на финансовых показателях. За 2015-й чистая прибыль ГМК снизилась на 14%, выручка упала на 28%. Продолжается падение и в начале года нынешнего. 

КОРР.: А что Вы ожидаете от 2016-го? 

Владимир ПОТАНИН: Ну, согласно прогнозам, и цены будут достаточно низкие весь этот год, и вообще условия сложные. Поэтому я не ожидаю, что будет увеличена прибыль. Скорее, уменьшена. Хотя компания обычно осторожно даёт такие прогнозы, потому что это может вызвать упрёки в инсайдерской информации. Я ничего специального об этом не знаю, просто думаю, что раз цены ниже — ну откуда будет больше прибыли? 

КОРР.: А что будет с дивидендами? Дивидендная политика у Вас в этом году поменяется? 

Владимир ПОТАНИН: Она уже поменялась. Это как раз было вызвано тем, что в связи со снижением цен уменьшается прибыль компании. И поэтому нужно было сбалансировать финансовую модель компании таким образом, чтобы выплата дивидендов не приводила к сокращению инвестиционной программы и к неуправляемому росту долга. И это, опять же, гибкая модель, которая позволит нам в ближайшие три-четыре года существовать в условиях неблагоприятной конъюнктуры. 

КОРР.: Все акционеры довольны? 

Владимир ПОТАНИН: У нас в данном случае общее понимание, ключевых акционеров, общее их видение будущего компании, мне кажется, является важным фактором стабильности и фактором инвестиционной привлекательности компании. 

КОРР.: То есть можно говорить, что эта акционерная конструкция, которая существует последние три года, показала свою жизнеспособность? 

Владимир ПОТАНИН: Я думаю, да, безусловно. Особенно если вспомнить, что мы входили в эту конструкцию, в общем-то, из непростой конфликтной ситуации. И то, где мы сейчас, конечно, очень сильно отличается от того, где мы стартовали. В положительную сторону. 

КОРР.: То есть конфликтных ситуаций сейчас не бывает? Или спорных моментов? 

Владимир ПОТАНИН: Конфликтные ситуации в том, как они понимаются в бытовом смысле, их не бывает. Бывают споры, дискуссии. В ближайшее время я не жду никаких конфликтов. Потому что нет для них базы. Мы все одинаково понимаем, что в компании происходит, и одинаково видим её будущее. 

КОРР.: Это сейчас Потанин деликатно называет непростой конфликтной ситуацией его тяжбу с Олегом Дерипаской. А в СМИ всю эту историю окрестили как «никелевая война», которая тянулась почти пять лет. Примирить «Интеррос» с «РусАлом» получилось лишь в 2012-м тестю Дерипаски Валентину Юмашеву и миллиардеру Роману Абрамовичу, который с партнёром стал миноритарным акционером «Норникеля». Стороны чётко обговорили уровень дивидендных выплат на ближайшие несколько лет, а у руля компании встал лично Владимир Потанин. 

КОРР.: Почему до 2012 г. не удавалось договориться с Олегом Дерипаской? 

Владимир ПОТАНИН: Олег вообще непростой человек с точки зрения достижения с ним договорённостей. Я думаю, что так про многих можно говорить. Из тех, кто добился успеха, все, наверное, непростые. Но как-то с Олегом у нас особенно тяжело шло. То ли мы слишком разные, то ли столкновение амбиций. Так или иначе, не договаривались, потому что, наверное, была возможность не договариваться. Наверное, была возможность жить без договорённости. А потом, видимо, обоих уже припёрло, и амбиции отошли на второй план. И мы смогли договориться. 

КОРР.: Деловые отношения Потанина с Дерипаской начались в 2008 г., когда последний выкупил долю в «Норникеле» у Михаила Прохорова. Акционеры долго не могли мирно договориться об условиях «развода», и Прохоров решил избавиться от спорного актива. Хотя до этого оба предпринимателя долго и успешно сотрудничали. Вместе Потанин и Прохоров создали международную финансовую компанию и «Онэксим Банк». Нефтяная компания «Сиданко», Новолипецкий металлургический комбинат, «Связь-Инвест», «Силовые машины» — все эти структуры были так или иначе связаны с их группой «Интеррос». К 2007-му общая капитализация компаний, входящих в группу, приближалась к 50 миллиардам долларов. Но тандем дал трещину. 

КОРР.: А чем партнёр Дерипаска отличается от партнёра Прохорова? С кем сложнее работать? 

Владимир ПОТАНИН: Слушайте, я Вам так скажу. Они мне оба не подходят. Тем не менее, с одним я прожил в партнёрстве шестнадцать лет, и со вторым уже в партнёрстве. И мы еще, наверное, долго будет в нем. Знаете, партнёров не выбирают, в некотором смысле так судьба складывается. Помните, я говорил о том, что я считаю, что в бизнесе основное — это уметь договариваться и уметь усилия объединять, для того чтобы что-то сделать, а не бороться друг с другом. А вообще, очень, конечно, непросто таким людям, как мне, Олегу, Михаилу уживаться вместе.

КОРР.: Но сейчас же как-то уживаетесь? 

Владимир ПОТАНИН: Уживаемся. Я же говорю, мы и с Михаилом уживались шестнадцать лет. Хотя мы довольно разные. Больше всего похожи мы с ним — это ростом. А в остальном мы очень отличаемся друг от друга.

КОРР.: Свою карьеру Владимир Потанин начинал строить ещё в иную эпоху и в иной стране под названием Советский Союз. Как полагалось, был комсомольцем, получил высшее образование в МГИМО, после выпуска устроился на работу при тогдашнем Министерстве внешнеэкономических связей на должность старшего инженера. 

КОРР.: А Вы когда-то висели на доске почета? 

Владимир ПОТАНИН: Висел. Последний раз это было, когда я учился в школе. Висел среди отличников, закончил школу с медалью. И школа очень дорожила своими традициями. А потом — всё, сняли с доски почета. И я все время вспоминаю слова моего друга, знаменитого хоккеиста Славы Фетисова. Он говорил: «Володя, помни, что первый шаг с пьедестала — всегда вниз. Надо быть к этому готовым». 

КОРР.: Новая страница — 1990 год. Потанин создаёт внешнеэкономическую ассоциацию «Интеррос» с уставным капиталом в 10 тысяч долларов. А в августе 1996 -го он стал первым вице-премьером правительства РФ, курировал экономический блок. В этой должности он проработал меньше года. Тогда же, в 1997-м, на коммерческом конкурсе структуры «Интерроса» выкупают государственный пакет «Норникеля», заплатив за 38% акций более $270 млн.

КОРР.: А если бы сегодня позвали в кабинет министров, пошли бы? 

Владимир ПОТАНИН: Вы знаете, каждый человек хорош для своего времени. В те времена нужны были антикризисные управляющие, которые работают в условиях, когда огромный дефицит бюджета, неплатежи, ну и всякие прочие приключения, которые в девяностые годы были. Я, наверное, что-то мог бы интересного сделать в то время. Сейчас, наверное, уже время молодых. 

КОРР.: Впервые сюда, в Норильск, Владимир Потанин приехал почти двадцать лет назад, как на самом деле говорит, знакомиться со своей собственностью. Последние три года он не только акционер, но и глава компании. 

КОРР.: А Вы как долго планируете ещё руководить «Норникелем»? Может, планируете эту должность в ближайшие годы передать кому-то из других своих акционеров, коллег, партнёров? 

Владимир ПОТАНИН: Вы знаете, я уже здесь так прижился, что, во-первых, кажется, что я здесь уже очень давно работаю. Хотя на самом деле всего три с небольшим года. А во-вторых, кажется, что я вообще буду здесь всю жизнь работать. Это, конечно, не так. И каждый человек в течение своей жизни меняет как-то свой образ занятий. Но пока даже планов таких нет. Мне пока все очень нравится. И потом, знаете, я всё глубже и глубже погружаюсь в то, что приходится делать. А здесь, в компании «Норильский никель», ощущение, что есть определённый такой полигон, что ли, на котором можно действовать. Но до тех пор, пока я на пенсию не собрался — а я туда не собрался, — хочется все-таки жить, вдыхая свежий воздух, образно говоря. А здесь он такой, с ветерком перемен. Мне это нравится. 

КОРР.: Генеральный директор Потанин начал свою работу на новом месте с радикальной смены стратегии: «Норникель» перестал расти вширь. Непрофильные активы были распроданы, сердцем «Норникеля» остался Таймыр и месторождение вблизи Норильска. Сегодня капитализация компании превышает $20 млрд. 

Владимир ПОТАНИН: Я думаю, что за эти три года главное, чего удалось добиться, — это вернуть компании «Норильский никель» управляемость. Компания стала работать эффективнее, что у нее стратегия стала более ясная и, соответственно, более гибкая. Таким образом, она стала лучше реагировать на изменения, на внешние. Стала более конкурентоспособной.

КОРР.: «Норильский никель» — крупнейший в мире производитель никеля и палладия, входит в число мировых лидеров по добыче платины и меди. А это основной завод компании — Надеждинский. Отсюда до поставщиков продукцию отправляют Северным морским путём на собственном ледовом флоте. 

КОРР.: В прошлом году Вы характеризовали ситуацию в российской экономике как «встречный ветер». А что скажете сегодня? 

Владимир ПОТАНИН: Скажу, что встречный ветер сохранился. Просто наша экономика приспособилась к нему в какой-то степени. Скажем так, если это сравнивать с аналогией моря, корабля и парусов, то научились ставить паруса так, чтобы при этом встречном ветре нормально плыть. 

КОРР.: А что Вы ждёте от 2016 г.? Какие курсы валют закладываете в свои бюджеты, бизнес-планы? 

Владимир ПОТАНИН: Могу лишь сказать, что мы не ждём никаких резких колебаний — ни валютного курса, ни существенных изменений в ценах на мировом рынке. Вообще говоря, ситуация, на мой взгляд, с точки зрения валютных рынков, она в значительной степени стабилизировалась. Мы никаких неожиданностей не ждём. 

КОРР.: Девальвация помогает Вашему бизнесу? 

Владимир ПОТАНИН: Безусловно. Поскольку у нас бизнес в основном ориентирован на экспорт, соответственно, мы получаем большой объём валютной выручки, конечно, девальвация приводит к снижению себестоимости. Но в нашем случае конкретно снижение цен было большим, и оказало больший негативный эффект на нашу компанию, чем эффект от девальвации. Поэтому нам приходится больше внимания обращать на сокращение себестоимости, на увеличение эффективности работы. Потому что эффект девальвации полностью не компенсирует потери от снижения цен. 

КОРР.: Вы говорили про экспорт. А какие зарубежные рынки для Вас являются сейчас наиболее приоритетными? 

Владимир ПОТАНИН: Основные рынки потребления — это прежде всего Китай, который потребляет почти половину никеля и 40 с лишним процентов меди. И традиционный партнёр для нас — Европа, мы много поставляем в Европу. 

КОРР.: Не подумывали о том, чтобы поучаствовать в приватизации, которая в наши дни проходит? 

Владимир ПОТАНИН: Для новых объектов у меня, честно говоря, особо сил нет. Я всерьёз не рассматриваю никаких крупных объектов для приобретения. 

КОРР.: Руду, которую добывают в той шахте, где мы побывали, сначала обогащают, потом переплавляют и дальше уже делают из неё готовые изделия. Вот здесь, в этом цеху, после плавки разливают металл. После того как он остынет, превратится в такие большие пластины, будет отправлен в польскую компанию, где подвергнется процедуре рафинировки. 

КОРР.: А какие у Вас планы в отношении Быстринского ГОКа? 

Владимир ПОТАНИН: Быстринский ГОК? Во-первых, надо сказать, что в четвертом квартале следующего года он начнёт работать. То есть в некотором смысле это становится реальностью. Работы там идут по плану, своим ходом. И он будет производить порядка 65 тысяч тонн меди в концентрате. Поскольку мы считаем, что медный рынок достаточно перспективный, и наши специалисты ожидают определённого дефицита меди в ближайшие годы, то я думаю, что для «Норильского никеля» увеличение объёма производства меди — это позитивный такой фактор. Поэтому мы ожидаем, что это будет востребованным. Во-вторых, этот проект ориентирован на Китай, поскольку он рядом с китайской границей находится. И у нас там уже появился китайский партнёр. Наши китайские партнёры приобретают порядка 13 процентов в капитале, и мы сотрудничаем с ними по продажам нашего продукта на китайский рынок, взаимодействуем с китайскими банками по поводу финансирования данного проекта или уже его дальнейшего функционирования. Собственно, эта сделка уже состоялась, и мы ожидаем решения стратегической комиссии правительства, с тем чтобы эта сделка была одобрена. Ожидаем этого в ближайшее время. 

КОРР.: Но искать других партнёров или увеличивать долю китайских коллег Вы пока не планируете? 

Владимир ПОТАНИН: В принципе, китайские коллеги говорили о своей заинтересованности в увеличении данной доли в этом проекте. Но мы решили пока подождать, посмотреть, как у нас сложится сотрудничество, вот на этом объёме. Поскольку проект ориентирован на китайский рынок, то у него на этом рынке хорошие перспективы. Если бы нам удалось его укрупнить, этот проект, то он даже мог бы иметь самостоятельное будущее в Китае. Например, пройти листинг на Шанхайской или Гонконгской бирже. 

КОРР.: То есть провести IPO именно этого актива? 

Владимир ПОТАНИН: Именно этого актива IPO будет сложно провести, потому что он маловат для того, чтобы провести IPO. Но если его укрупнить, например, за счёт Баемского рудного поля или ещё за счёт какого-нибудь интересного с точки зрения качества актива предприятия, то тогда можно было бы говорить и о последующем листинге на китайском рынке. 

КОРР.: Но это вопрос не ближайших пары лет? 

Владимир ПОТАНИН: Нет. Это вопрос ближайших пяти-семи лет, конечно, не пары лет. Во-первых, Быстринский ГОК должен заработать, и он должен выйти в 2018 году на полную мощность. И вот тогда, наверное, мы приступим к изучению вопроса, как его можно укрупнить. Там, во-первых, вокруг есть много перспективных площадей и их можно продолжать исследовать. И вот первый ГОК уже через год там заработает. Либо, как я уже сказал, присоединение к этому проекту какого-то другого перспективного проекта, одним из которых является Баемский, на который мы сейчас наиболее пристально смотрим. Но это, конечно, все 2020 год и позже — по перспективам. 

КОРР.: Это проект Романа Абрамовича на Дальнем Востоке? 

Владимир ПОТАНИН: Да, совершенно верно. Они в своё время предложили нам посмотреть на этот проект и у нас даже есть, скажем так, рабочий контакт на эту тему. В их рабочую группу входят наши люди, которые наблюдают за тем, как они этот проект сейчас развивают. И мы на него смотрим как на один из перспективных с точки зрения увеличения объёма производства меди как перспективного товара. 

КОРР.: Вас интересует весь объект или какая-то доля в нём? 

Владимир ПОТАНИН: Мы пока до таких частностей не доходили. Мы просто говорим о том, что это высокого качества объект. Если удастся решить инфраструктурные, технологические и другие проблемы, которые всегда возникают, когда проект с нуля начинает осваиваться, то, на мой взгляд, там есть синергия определённая. Ну, более конкретно будем говорить, наверное, после 2018 года. 

КОРР.: А какие у Вас планы в отношении южного кластера? 

Владимир ПОТАНИН: Южный кластер — это неотъемлемая часть в целом Норильского промышленного района. Возможно, для его развития потребуются дополнительные инвестиции. И может быть целесообразным приглашение каких-то партнёров. Вот над этим мы думаем, чтобы южный кластер развивать вместе с партнёрами, у которых есть аппетит на такого рода риск: на российский риск, на риск на «Норильский никель», на металлы. 

КОРР.: Вы имеете в виду каких-то зарубежных партнёров? 

Владимир ПОТАНИН: А здесь могут быть любые партнёры. Могут быть отечественные, могут быть зарубежные. В принципе, мы сначала, если Вы помните, может быть, некоторое время назад даже пытались сделать совместное предприятие с BHP Billiton и с Rio Tinto. Но не смогли наполнить их каким-то реальным содержанием. Возможно, на новом этапе мы снова выйдем на этот диалог, то есть с индустриальным партнёром. Возможно, будет заинтересованность у финансовых партнёров, кто верит в этот рынок. Может быть, кто-то из россиян. Вот у нас есть под боком, хозяйствует «Русская платина». И в принципе, у них там тоже есть лицензия на одно из месторождений. А в целом это всё одно единое рудное поле. Может быть, с ними в какой-то перспективе тоже о чём-нибудь договоримся. Это интересный перспективный участок. 

КОРР.: А сейчас на повестке дня стоит задача продавать какие-то активы? Может быть, непрофильные? 

Владимир ПОТАНИН: Да, такая задача стоит. Мы продаём непрофильные активы, это прежде всего заграничные активы или активы, которые не вписываются в наше понятие «первоклассных». 

КОРР.: Также Вы планируете направить на экологические проекты 260 млрд руб. Что это могут быть за проекты? 

Владимир ПОТАНИН: Да, причём эта цифра, к сожалению, для нас не окончательная. Это проекты прежде всего улавливания диоксида серы. Дело в том, что в руде, которая здесь добывается и которую Вы трогали руками, очень много серы. И когда её плавят, то выделяется много диоксида серы. И это, как сами понимаете, не очень хорошо для здоровья. Поэтому этот диоксид серы нужно улавливать. И я уверен, что через какое-то время он исчезнет с карты так называемых «грязных» городов. И, может, сейчас это странно прозвучит, но, наверное, мы попробуем его позиционировать как туристический центр. 

КОРР.: Жаром пышет. 

Владимир ПОТАНИН: Пышет жаром. С пылу с жару, практически, продукция. И спросом пользуется на рынке как пирожки с пылу с жару. 

КОРР.: Алишер Усманов говорил, что он планирует увеличить свой пакет акций «Норильского никеля». А у Вас нет подобных идей? 

Владимир ПОТАНИН: Знаете, у нас пакет акций больше 30%. В принципе, это довольно серьезный риск, принятый на «Норильский никель». Поэтому я думаю, что этого вполне достаточно. Кроме того, у нас же есть другие партнёры — и структуры Олега Дерипаски, и структуры Абрамовича. У них тоже есть определённые пакеты. Мы как-то уже договорились в этих рамках, и хорошо пока работает. Честно говоря, нарушать этот баланс не очень хочется, от добра добра не ищут. Так что мы думаем, что мы в этой компании ещё поработаем некоторое время, вот в той конфигурации, которая сейчас сложилась. 

КОРР.: А это торгово-развлекательный центр «Арена-Норильск», который построила компания. Здесь жители города могут совершить покупки, поужинать, сходить в аквапарк и позаниматься спортом. 

Владимир ПОТАНИН: Видите, здесь много места, люди много сюда ходят, любят, посещают. В Норильске всё-таки суровый климат, так особо на улицу не высунешься.

КОРР.: В строительство этого объекта Владимир Потанин вложил почти 2 млрд руб. Журнал Forbes регулярно включает его в список пятисот самых влиятельных людей мира. В прошлом году бизнесмен возглавил рейтинг богатейших россиян. Правда, в этом уступил лидерство, теперь он на четвёртом месте с капиталом более $12 млрд. Впрочем, Потанин не раз заявлял, что подобные призовые места интересуют его гораздо меньше, чем, к примеру, удачно забитая шайба в матче «Ночной хоккейной лиги». 

КОРР.: Вы говорили про хоккей. А чем Вас привлекает этот вид спорта? Это, может быть, потому, что президент занимается этим? При Ельцине все любили большой теннис. 

КОРР.: Ну, тут, видимо, от президента зависит. В теннис я не заиграл. А в хоккей с удовольствием играю. Я, правда, с детства играл, еще в «Золотой шайбе». Помните, были такие соревнования, детишки во дворах собирались и играли. Мне вообще нравятся коллективные игры такие, командные. Я сам думаю, что я по натуре командный игрок, поэтому мне все командные игры нравятся. 

КОРР.: Ещё в 1999-м Владимир Потанин учредил собственный благотворительный фонд, а в 2013-м присоединился к движению «Клятва дарения». Его основатели Билл Гейтс и Уоррен Баффет призывают бизнесменов тратить большую часть своего состояния на благотворительность. 

КОРР.: Не только Вы, но и Ваши дети достигли больших успехов в спорте. А как вы думаете, могут ли они когда-то в будущем, через сколько-то лет заменить Вас и на бизнес-арене? 

Владимир ПОТАНИН: Всегда хочется, чтобы дети твои в какой-то степени продолжали твоё дело. С другой стороны, возможно, знаете, что я принял решение наследство детям не оставлять. Потому что у меня есть ощущение, что большие деньги и вообще большие возможности, не соответствующие возрасту и жизненному опыту, положению в социальной иерархии общества, это на детей — на любых, и на моих в том числе начинает давить непосильным грузом. Поэтому дети, на мой взгляд, должны при поддержке родителей, но развиваться своим путём, идти своим путём. Поэтому поддержать — да. Но втягивать их искусственно в свою сферу интересов и тем более возлагать на них ответственность за всё, что я наделал за эти годы, я думаю, что это совершенно для них лишняя нагрузка. И в этом смысле не хочу, чтобы мои дети продолжали моё дело. Я хочу, чтобы у них появилось своё дело. Если оно каким-то образом, в силу естественных причин, пересечётся с тем, что я делаю сейчас или делал в прошлом, я буду рад. Но я считаю, что под палкой ни в коем случае нельзя. 

КОРР.: Дети не обижаются? 

Владимир ПОТАНИН: Нет вроде, пока. А им хорошо живётся, Вы будете смеяться. Чтоб все так жили, на что обижаться-то? 

КОРР.: А Вы сами где предпочитаете отдыхать? 

Владимир ПОТАНИН: У нас с морем, при всём уважении к Сочи, есть проблемы. Поэтому на море... Ну куда-то стараюсь где потеплее поехать. А зимой, Вы будете смеяться, даже на лыжах перестал ездить в Куршевель, Вейль, Зёлль, другие курорты, которые раньше очень любил. И как-то переключился на «Роза Хутор», да. 

КОРР.: Ещё в начале двухтысячных Потанин приступил к строительству горнолыжных трасс в районе Красной Поляны. Вначале это был небольшой проект «под себя», но после того как Сочи вытянул олимпийский счастливый билет, стройка приобрела совершенно иные очертания и в итоге потянула более чем на $2 млрд. «Роза Хутор» — полномасштабный курорт с площадью почти в 2 тыс. гектаров. 

Владимир ПОТАНИН: В прошлом году курорт посетило 1 миллион 350 тысяч человек, это почти столько же, сколько на таких, например, известных европейских курортах, как Zermatt. В этом году мы ожидаем около полутора миллионов туристов. Это говорит о том, что курорт пользуется очень большой популярностью. 

КОРР.: А Вы что-то делаете, наверное, для того чтобы сократить очереди? 

Владимир ПОТАНИН: Сократить очереди чудесным образом не сократишь, это нужно строить новые подъёмники и делать новые трассы. Соответственно, сейчас курорт способен принимать порядка десяти тысяч человек единовременно в сутки. Мы в этом году планируем построить ещё четыре подъёмника на соседней территории и сделать там дополнительные трассы. Это позволит принимать до двадцати тысяч. Но в принципе мы настроены в течение ближайших двух сезонов мощность курорта увеличить практически в два раза. 

КОРР.: А этот проект окупаем или ещё нет? 

Владимир ПОТАНИН: Этот проект пока не окупаем. В этом году по плану, по бюджету, который «Роза Хутор» для себя составила, они впервые проходят то, что называется Breyk-Iven, то есть заработают чуть-чуть больше, на несколько сот миллионов рублей, чем потратят. Но это уже будет такой важный момент. Как говорят финансисты, из красной зоны в зелёную выйдут. Хотя, конечно, с учётом того, что стройка была в кредит, который Внешэкономбанк выдавал на «Роза Хутор», на другие олимпийские объекты, в полный рост встаёт вопрос о реструктуризации этих кредитов. Потому что в нереструктуризированном виде они, конечно, представляют из себя непосильную ношу для этого предприятия. 

КОРР.: Но сейчас реструктуризация кредитов не стоит на повестке дня? 

Владимир ПОТАНИН: Сейчас пока они заморожены. То есть не требуют погашения основной суммы, там долгое время по-прежнему начислялись проценты, что ухудшает экономику этих проектов. Поэтому сейчас надо форсировать принятие решения, потому что у работников начинает появляться неуверенность. Трудно людей ориентировать на долгосрочные программы, когда они чувствуют, что этот проект в любой момент может, условно говоря, обанкротиться или достаться Внешэкономбанку, или кому-то ещё. Поэтому я думаю, что государство заинтересовано, чтобы сохранить там частных инвесторов. Но частные инвесторы заинтересованы в том, чтобы видеть длительную 25-летнюю перспективу, как это развивать. Вот пришла моя супруга, познакомьтесь, пожалуйста, Наиля. Наиля, это моя супруга, Катя.

Екатерина ПОТАНИНА: Приятно познакомиться.

Владимир ПОТАНИН: Катюша, присядь, посиди с нами. Мы ещё не закончили. Попей кофейку, а мы поговорим ещё, да? 

КОРР.: А супруга даёт какие-то советы по бизнесу? 

Владимир ПОТАНИН: Она умная женщина, она воздерживается от такой рискованной роли, как давать советы по бизнесу. Другое дело, в быту, в семье мы с ней всегда советуемся, всё обсуждаем. Всегда стараемся всё делать консенсусом. А бизнес — это всё риски, это проблемы. Я стараюсь их в семью не приносить. 

КОРР.: То есть всё-таки к советам прислушиваетесь? 

Владимир ПОТАНИН: К советам в основном человеческого плана. У Кати хорошая интуиция, она чувствует, кто хороший человек, кто плохой. Поэтому в этой части я к ней прислушиваюсь. А бизнесом стараюсь её не грузить. 

КОРР.: Но вернёмся к разговору о спорте. По недавнему соглашению, больше $250 млн в «Роза Хутор» вложит «Норильский никель» — в обмен на пакет акций компании — владельцы курорта. А куда будут направлены эти средства? 

Владимир ПОТАНИН: Нужно новое развитие. Нужны новые подъёмники, новые трассы. И для этого нужно много средств. И потом, если брать «Роза Хутор», которая, как я уже сказал, сейчас может обслуживать порядка десяти тысяч человек в день, примерно имея 80 км трасс, то, в принципе, наша мечта о том, чтобы расширить зону катания примерно до 250-300 км. 

КОРР.: Так или иначе, а дух Сочинских игр не оставляет Потанина. Недавно, в мае, «Норникель» подписал соглашение с Олимпийским комитетом России. В ближайшие пять лет компания направит $1,25 млрд. руб. на поддержку олимпийцев и развитие спорта в нашей стране. 

Владимир ПОТАНИН: В «Роза Хутор» инвестиции примерно ежегодные только в инфраструктурное развитие — порядка $90 млн., вот так мы видим. Не считая ещё поддержки операционной деятельности. Но для себя решили, что если примерно у нас объём дивидендов, которые мы выплачиваем в среднем на круг $2 млрд. в год за последние годы, именно в ближайшие пять лет, думаем, что примерно такой же объём сохранится, — то те $150-200 млн. в год, которые мы тратим на такого рода проекты, это примерно 10% составляет. И вот это такая пропорция, которая нам представляется, — и акционеров устраивает, она не излишняя. И вот я думаю, что мы вокруг этого объёма будем и дальше танцевать, что называется. 

КОРР.: То есть «Норникель» продолжит инвестиции в «Роза Хутор» в ближайшие годы? 

Владимир ПОТАНИН: Конечно. Я считаю, что это неотъемлемая составная часть такой своеобразной социальной лицензии на ведение бизнеса. 

КОРР.: Большие деньги и большой успех — это также и большое испытание. Как Вам удалось без потерь пройти эти медные трубы? 

Владимир ПОТАНИН: Вы знаете, Наиля, мне ещё в детстве родители говорили, что большие деньги, высокие должности — это прежде всего очень большая культура. То есть нужно уметь с этим жить, уметь не выпячивать это напоказ, не обижать людей. А потом я ещё и понял, что это колоссальная ответственность, и для того чтобы с этим жить, нужно иметь что-то ещё в жизни. Семью, друзей, увлечения. Только так можно оставаться нормальным человеком.